ЧЁРНЫЕ ТУЧИ НАД «ПТИЧЬИМ САДОМ» И ЕГО ХОЗЯИНОМ. ПРОЩАНИЕ С ЛОСИНКОЙ. ЧУВСТВО РОДИНЫ.ЧЁРНЫЕ ТУЧИ НАД «ПТИЧЬИМ САДОМ» И ЕГО ХОЗЯИНОМ. Несмотря на, казалось бы, тихое и спокойное течение времени, его всё равно не хватает. Хочется делать скульптуры быстрее. Обед сократил до получаса. Вот сейчас лето, жара. Пруд находится в трёх минутах ходьбы от мастерской через лес. Сходи, окунись. Нет, работаю! И так каждый день. С одной стороны понимаю – любовь к дереву, к скульптуре, желание сделать быстрее. Но должна же быть и другая сторона. Её нет. Надеюсь, что со временем проявится. Сегодня встречаюсь с нашим орнитологом, надо решить вопрос установки в центре биостанции декоративной, символической скульптуры, олицетворяющей гармонию фауны и флоры. В данном случае это соединение птицы и растения. Скульптура ещё не готова, но место для установки надо подготовить заранее. В последнее время, встречаясь с Вячеславом, я заметил, что он здорово похудел. Разговорив его, я узнал, что сын у него болен белокровием. Шёл интенсивный поиск лекарств и врачей, которые могли бы остановить прогрессирующее течение болезни. От переживаний за сына наш орнитолог сам заболел, но продолжал пока приходить в лесничество чистить клетки и кормить птиц, количество которых увеличивалось с каждым годом. А недавно мы установили около клеток новые указатели с русским текстом и на латыни, а всей территории вместо «Биостанция» дали название «Птичий сад», так как вторая часть этого уютного зелёного участка должна действительно превратиться в цветущий сад. Там мы планируем высаживать дикоросы и не просто производить посадку, а разводить цветы, занесённые в Красную книгу с дальнейшей пересадкой по всему Лосиному острову. За последнее время на моём столе, в мастерской появилось несколько эскизов декоративных скульптур, напоминающих стилизованные растения. Простота решения была необычайна. Скульптуры должны быть изготовлены из простых широких досок. Вырезанные, они бетонировались в одну точку вертикально, под разными углами. Эта серия предназначалась для «Птичьего сада». Она зрительно должна была соединить одну половину с другой. Обсуждая вопрос куда и что ставить, мы с орнитологом, увлечённые, как дети, наткнулись на лесничего Геннадия Дмитриевича. Тот сообщил нам пренеприятнейшую новость, - к нам на днях должна приехать комиссия по вопросу строительства фермы для разведения соколов. И ферма должна базироваться на второй половине «Птичьего сада», где мы планируем создать сад дикоросов. От услышанного мы с Вячеславом впали в ступор, понимая, что этого делать нельзя, невозможно. Расставаясь с ним, мы пообещали друг другу найти выход из этого тупика. Да, не сказал главного, соколы, выращенные на этой ферме, будут нужны для уничтожения ворон, загрязняющих Кремль и пространство вокруг него. Задача стояла наисложнейшая. Утром следующего дня, придя на работу, я взялся доделывать указатели. Дело в том, что дня три назад в клетках появились новые жильцы. Одним из них был стройный красавец на длинных ногах, с хохолком на голове – « журавль-секретарь». Второй птицей была « пустельга обыкновенная» из семейства соколиных, птица перелётная. Записывая на указатели последнее слово, я случайно посмотрел в окно. О, ужас! Я увидел толпу, которая медленно и важно, широким потоком втекала в центральные ворота «Птичьего сада». Сердце ёкнуло! Я всё понял, это было то, о чём вчера говорил нам лесничий. Я невольно закрыл глаза, чтобы не видеть людей, но увидел массу птиц. Это были соколы. Они носились по мастерской, сбивая всё на своём пути и звонкими голосами «кли-кли-кли», как бы извещали, что хозяева мастерской теперь они. Фантастическое видение исчезло от сильного стука в дверь. Открыв глаза, я увидел вбегающего орнитолога с бешеным взглядом. «Это они», - только и успел выкрикнуть он. Мы выскочили на улицу и помчались к толпе, которая и была той самой комиссией. Приближаясь к ним, мы замедлили бег, а потом и вовсе перешли на быстрый шаг. Всматриваясь в лица людей, я одним из первых заметил Анахова Анатолия, начальника Управления Лесопаркового хозяйства города. Рядом шёл Самойлов Борис Леонтьевич, зав. Отделом ВНИИ охраны природы, автор этой затеи с соколами. Вячеслав в какой-то момент притормозил, и я первым оказался лицом к лицу с Анаховым. Поздоровавшись, я начал «с места в карьер» говорить ему, что задумка сама по себе интересная, что проблема с воронами существует, да и созданием фермы стоит заняться…Тут я сделал насыщенную паузу и широким жестом, показав на вторую половину территории, информировал его о том, что мы именно на этой стороне решили создать сад дикорастущих растений, которые органично вписались бы между клетками птиц, расширив диапазон просмотра для отдыхающих и посетителей. Но главное, продолжал я, что построив здесь большие клетки для соколов, которые будут плодиться и размножаться, (а этот товар не дешёвый) нужно организовывать серьёзную охрану, включая собак, ночные бдения которых только отрицательно скажутся на птицах. Да и посетители не скажут нам спасибо за такое соседство. Этот монолог я выдал на одном дыхании. Анахов, пару секунд подумав, спокойно произнёс, что художник-то прав, после чего повернулся и пошёл назад на выход. Толпа белых воротничков и тёмных галстуков медленно, но дружно развернулась и вытекла за пределы нашего прекрасного сада вслед за начальником Управления. В этот момент выглянуло солнце и, как по волшебству, всё пространство сада наполнилось чудесным, многоголосным пением птиц. Как приятно поговорить с умным, красивым человеком. Весь мир как будто бы преобразился. Но история с соколами на этом не закончилась. Клетки для них всё же построили, отодвинув метров на 70. И опять же проявил себя, в лучшем смысле этого слова, наш плотник Иван Фёдорович. За несколько дней он создал для пернатых хищников «хоромы». Не перестаю удивляться его энергии. В такие-то годы, будучи давно на пенсии, один, без помощи кого-либо справился с таким заданием. По секрету скажу, в этот раз я к нему подходил и предлагал свои услуги. Мне было страшно смотреть, как он лазает по верхам, на уровне крыши второго этажа, приколачивая сетку. Ответ, как всегда, был немногословен. Он перестал стучать молотком и просто посмотрел на меня. На всю жизнь я запомнил этот пронизывающий взгляд, и поэтому помощи больше никогда не предлагал. Но соколам явно не везло. Клетки, постояв какое-то время в ожидании новосёлов, почему-то были неожиданно разобраны. Дальнейшая их судьба нам не известна. Можно было только гадать, но времени на это у нас не было. Мы с Вячеславом уже устанавливали в середине Птичьего сада центральную, большую, декоративную, резную скульптуру. Для парка это событие. Время мчится быстро, остановить его нельзя, да и отставать тоже не нужно. Мы старались. Уйдя в лес, начинаешь понимать, как мало человеку надо для того, чтобы постоянно общаясь с ним, творить, создавать. Думаешь об этом, и слово «природа» приобретает с каждым днём всё большее значение, ведя тебя в мир открытий, открытий самого себя. Уже давно вдали толпились тучи Тяжёлые – росли, темнели грозно… Вот сорвалась и двинулась громада. ……… Загрохотал и прокатился гром. Сильнее дождь… Широкими струями, Волнуясь, льёт и хлыщет он – и ветер С воды срывает брызги… Вновь удар! Смятенье!.. Но зато, когда прошла Гроза, как улыбается природа! Как ласково светлеют небеса! И. Тургенев ПРОЩАНИЕ С ЛОСИНКОЙ. ЧУВСТВО РОДИНЫ Рублю очередную скульптуру, а мысли кружатся вокруг лесничества, этого уютного уголка природы, расположенного в двадцати минутах ходьбы от города, и вокруг людей, населяющих его. Интересно было бы знать, кто из лесников и рабочих является исконным жителем этой деревушки. Дело в том, что процесс выселения и переезда в новые квартиры закончился, а с ним и закончилось расставание аборигенов со своей малой Родиной. Многие здесь родились, каждодневно через лес ходили в школу, взрослели, влюблялись, обзаводились семьями. Кто-то искал работу в городе, но жить-то продолжал здесь, несмотря на скромные условия и удобства во дворе. В итоге, когда я стал выяснять, то оказалось, что только две семьи продолжали жить в своих домах, здесь же и работая. Это столяр Боков Иван Фёдорович и Кузьмин Михаил Григорьевич, заведующий складом. Оба пожилые люди, ветераны войны, награждённые орденами и медалями, заслуженные люди, которым было разрешено жить в домах, где они уже не были прописаны. А на новую жилплощадь переехала молодёжь. Леснику Владимиру Петровичу повезло наполовину. Он жил в новой квартире, но каждый день приезжал на работу, бросать которую не собирался, так как был влюблён в свою деревеньку и в свою работу. А вот остальным жителям лесничества пришлось уехать навсегда со своих насиженных мест, потому что работали они уже на других местах, не имеющих отношения к лесу. Для многих из них этот процесс был болезненным. Люди со слезами грузили мебель на машины, целовали высаженные ещё в детстве деревья и в последний раз присаживались на скамью возле дома и на родное крылечко. Посидев минуту, другую, садились в машину и под громкий сигнал покидали своё гнёздышко, расставаясь с простой одноэтажной рубленой избой, с её маленькими комнатёнками, в каждой из которых проживало иногда по пять-шесть человек. Отсюда лишние заботы, переживания. Неудачи и несчастья тоже посещали эти семьи, живущие в чудесном, почти сказочном уголке природы под названием Лосиноостровское лесничество. Ну а как же счастье? Было, конечно, и оно, индивидуальное, - каждому своё. Но было у этих людей и общее счастье. Это огромное голубое небо с медленно движущимися по нему белыми облаками. Это маленькая речушка Лось, струящаяся под пологом столетних лип и сосен. Это небольшой пруд, синее зеркало которого всегда привлекало к себе рыболовов и любителей купания. И, наконец, чуть на возвышенности, обрамлённая берёзами и елями приютившаяся зелёная поляна с многоцветьем и тремя стройными красами соснами. Они словно на минутку вышли на поляну из леса, да так и застыли, ублажая всех светло-охристыми стволами и зелёными шапками веток. А теперь скажите, разве это не счастье, вставать и, выйдя из дома, каждое утро видеть это чудо картины природы. Я уверен, что Михаил Григорьевич, бегущий в атаку, и командир разведроты Иван Фёдорович, идя со спецзаданием в тыл врага, никогда не забывали образ родного лесничества и находящихся там родных и близких. И, наверное, мечтали они о горсти родной земли с того самого поля, которое пахали. А природа Лосинки, тем временем, просыпалась под аккомпанемент многоголосия птиц и шума ветерка, затерявшегося в берёзовых кудрях, через которые мягкими, нежными лучами встречало вас утреннее солнце. Нахлынувшие чувства захватывают вас и, в какой-то момент вдруг до вашего сознания доходит, что проявление их и есть ощущение того, что называется чувством Родины. В это время всё восприятие ваше обостряется, улучшается слух и зрение, позволяющие проникнуть им в самые заповедные дали, а душе вашей и разуму – окунуться в глухие глубины истории родной земли. Но эта глава не только об отъезжающих, покидающих их малую Родину, но и о тех, и для тех, кто родился и живёт здесь, в этом микрорайоне. Лосиноостровское лесничество, входящее в лесопарк Лосиный остров,- вся эта территория является вашей Родиной, которая любит вас, оберегает, предоставляет возможности для отдыха и развлечений. Будьте же с ней взаимны! Прекрасна солнечная высь, Но солнечное поле – Свято, - Ведь только в нём одном Слились пот пахаря и кровь солдата. О. Шестинский